Мир вокруг нас
Добавлено: 28 май 2017, 10:40
Интересные мысли в окружающем нас мире:
Форум последователей оздоровительной системы Порфирия Корнеевича Иванова
https://parshek.ru/
И где после этого искать реальных христиан, если не среди последователей?
P.S. В отличие от автора статьи, я думаю, что война была бы при любых обстоятельствах. Это своего рода судьба. А вот гордиться тем, что одни люди убивали других - это какая-то деформация сознания.День «великой победы»?
8 мая 2019 Алексей Плужников
9 мая действительно день великой Победы. Победы, доставшейся ценой великой боли и великим количеством крови и слез народа.
Вот только мы, ныне живущие, не имеем к той победе никакого отношения. Как не имеем отношения ни к победе в Отечественной войне 1812 года, ни к стоянию на Угре, ни к Куликовской битве, ни к Ледовому побоищу, ни к прочим «славным» страницам истории.
Но каждый год (и в последние годы все настойчивей и нахрапистей) к 9 маю в стране резко просыпается «патриотизм», с ног до головы обвязанный полосатыми ленточками и облепленный лозунгами: «Спасибо деду за Победу», «Я помню, я горжусь» и самым омерзительным: «1941-1945: можем повторить».
«Спасибо деду за Победу»? Какому деду? Вспомните, каждый раз, когда увидите на параде бодрого «ветерана», обвешанного медалями с ног до головы, позирующего для камер: прошло уже 74 года. Самому молодому ветерану, который мог, восемнадцатилетним, повоевать хотя бы пару месяцев в 1945-м, сейчас 92 года. Даже если он был шестнадцатилетним, то все равно ему 90. Вы вправду верите, что на десятом десятке у них есть силы на парады?..
Мне сорок лет. Я помню настоящих ветеранов, которые в моем детстве уже были глубоко пожилыми людьми. Они приходили к нам в школу, и никто — никто! — из них не «гордился», не хвалился победой, подвигами, и уж тем более не мог сказать безумных слов: «можем повторить». Единственный «лозунг», который повторяли люди, пережившие ту войну: «больше никогда!» «Лишь бы не было войны!» Никогда нельзя повторять такое, только мирное небо, счастливая жизнь, свобода — вот что является победой, которую нужно повторять каждый день.
Те, кто раз в году говорят: «я помню!» — правда, вы помните? Что именно вы помните? Чем гордитесь? Помните (из пропагандистских кинофильмов), как наш славный героический народ под руководством славных вождей шапками закидал «фрицев», под пение «Смуглянки» и «Катюши»? Или вы, может, изучили историю той войны, прочитали воспоминания фронтовиков, подсчитали наши потери, узнали, как к празднику 7 ноября или дню рождения Сталина наших солдат посылали «взять» какую-нибудь «высоту», которая не имела стратегического значения, но о которой можно было доложить наверх и получить орден — орден штабному командиру, а тем солдатам —медальку «посмертно» и похоронку их родным?..
Хотите помнить? Читайте Астафьева «Прокляты и убиты», читайте «Воспоминания о войне» Николая Никулина.
А еще задумайтесь: почему началась та война, кто был ее причиной? Злобный Гитлер, который хотел уничтожить Россию, или, может быть, в не меньшей степени и товарищ Сталин, который вместе с Гитлером поделил Польшу? Который уничтожал своих военачальников, который сгноил в ГУЛАГе цвет нации: ученых, экономистов, инженеров? Который держал десятилетиями страну в страхе, а всех людей сделал рабами — в колхозах, на заводах, в лагерях, в «шарашках»?
О какой великой победе можно говорить, когда в XXI веке люди вновь восхваляют Сталина, который «выиграл ту войну», «поднял страну» (так и хочется добавить: «с колен»)? Посмотрите последний фильм Юрия Дудя про Колыму: там дочь репрессированного с улыбкой на устах говорит, как ее отец и она сама «уважают» Сталина. Или как доморощенный магаданский историк заявляет, что от Колымы и лагерей была «польза»: мол, там намыли золота, которым платили за ленд-лиз американцам. Мол, а то были бы сейчас «под американцами»…
Понимаете? Человек изучает историю ГУЛАГа, знает о сотнях тысяч уничтоженных людей, о миллионах, прошедших через лагеря, об искалеченных судьбах и душах почти всей страны, но при этом находит оправдания сталинизму и «боится» американцев. Тех самых, которые были союзниками и помогали Советскому Союзу продовольствием и вооружением.
Но почему эти и подобные люди не задают другой вопрос: а случилась ли вообще бы та война, если бы не было сталинизма и ГУЛАГа? Если бы военачальников не расстреливали, народ не держали в страхе, не использовали бы рабский труд, если бы страна не была тоталитарным адом? Может быть, если Гитлер и решился бы напасть на такую страну, то, как пели в песнях перед войной, его разгромили бы быстро и на «чужой территории»?
А объясняется все просто: мы проиграли ту войну. Вся страна, народ проиграли, и до сих пор мы несем последствия. Да, ценой неимоверных усилий удалось победить нацизм (как говорил Астафьев: трупами закидали немцев). Но свой тоталитаризм не победили. Вновь склонили головы и вновь позволили держать себя в рабстве, в страхе, в унижении. Позволили лозунгам, пропаганде владеть умами.
И сейчас возрождается практически то же самое. Все эти лозунги ко дню Победы — это ведь самая откровенная, неприкрытая пропаганда милитаризма, авторитаризма, вождизма. В умы людей вбиваются идеи о «славных победах», об их повторении, о гордости. Чтобы в любой момент новые вожди могли бросить пушечное мясо в бой в очередную «славную» войну. И это уже происходит.
Обратите внимание, что весь «патриотизм» ныне строго централизован. Каждый год витрины всех магазинов, бутиков и даже ларьков с шаурмой к девятому мая обклеиваются абсолютно одинаковыми плакатами. Мне доводилось видеть даже такой плакат о «славной победе» на магазине, торгующем… элитной немецкой обувью. Что это, как не цинизм?
Вновь и вновь устраиваются военные парады, в которые вбухивают миллиарды, вместо того чтобы уже давным-давно сделать комфортной жизнь ветеранов. Да и прочих граждан тоже.
Устраивают парады колясок в виде танков, и младенцы маршируют в военной форме. Это память? Нет, так начинается «патриотизм», который потом плавно перетекает в гитлерюгенд.
С каждым годом в России параллельно с «возрождением духовности» усиливается милитаризация сознания. И уже вновь, как и в прошлые столетия «симфонии» с государством, Церковь все это оправдывает и поддерживает. Освящает танки и ядерные ракеты, благословляет «на ратный подвиг» солдат, строит «главный храм Вооруженных сил РФ» за миллиарды рублей, помогая государству обыгрывать «патриотизм» в нужных ему целях.
Обратите внимание: празднуя день Победы, сейчас часто уже стараются выбросить из памяти то, что победу одержал многонациональный народ Советского Союза. А теперь на школьных плакатах повсюду пишут стихи о подвиге… российского солдата, который защитил от нацизма… Россию. Ну а все прочие — что их вспоминать, сплошь «бандеровцы», которые продались НАТО.
В Екатеринбурге над зданием Южного автовокзала уже много лет висит выцветший плакат со словами: «Как бы ни менялись оценки и факты нашей истории, 9 мая — День Победы остается неизменным».
Это очень точно характеризует то, что происходит вокруг дня Победы в последние годы в нашей стране. Если факты меняются — тем хуже для фактов. Если истина и правда не совпадают с нашей «памятью», нашей «гордостью» — тем хуже для истины.
Мы проиграли. Нам нечем гордиться. Мы вновь позволили государственной пропаганде, идеологии тоталитаризма взять над нами верх. Это их победа, а мы для них — материал для будущих «славных» побед.
Или все-таки нет?..
"Почему христиане идут убивать."
9 мая 2019 Ксения Волянская
Для меня с детства праздник Победы — это песня, которую поет усталым печальным голосом Бернес, крутится пластинка, хочется плакать от жалости к солдатам, превратившимся в журавлей. А еще фильм «Летят журавли», эпизод, где на вокзале встречают фронтовиков, а потерявшая любимого Вероника пробирается в толпе счастливых людей и рыдает, уткнувшись в букет цветов… Спазм в горле и изо всех сил сдерживаешь слезы. А еще — «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич, книга, по которой я писала реферат в девятом классе. История, которую рассказывает одна из героинь, про партизанку-радистку, как она утопила младенца в болоте, чтобы голодным плачем не выдал отряд карателям.
С чем растут нынешние дети, какой для них праздник Победы? Хорошо, если только «Бессмертный полк» и портрет погибшего прадеда. Но от георгиевских ленточек, заполоняющих в преддверии великого дня наши города, им не уйти. Повязанные на детских колясках, на дамских сумочках, нарисованные на девичьих ногтях; в витринах магазинов, на бутылках водки, на айфонах, развевающиеся за лобовым стеклом и на антеннах машин, а еще — «клубенек Победы» в кафе, разгромные скидки к дню Победы. А безумные наклейки «если надо повторим», «на Берлин», «я помню, я горжусь», «спасибо деду за трофей», «за Родину, за Сталина», вся эта милитаристская индустрия; а малютки в форме с игрушечным оружием, которых научили петь военные песни и прыгать воинственно по сцене, а форма НКВД для мальчика? «Красивые военные костюмы пробуждают в детях чувство патриотизма»…
Мы живем в эпоху глорификации и гламуризации войны. В советское время до этого не додумались — торговать памятью и болью, а теперь — при полном поощрении РПЦ — это сделалось мейнстримом.
Не дожил, слава Богу, до этого Виктор Петрович Астафьев, так страдавший от того, что не хотят люди знать настоящую войну, такую, какой видели ее солдаты — «грязную тварь, состоящую из желтой жижи, покрытой красной пеной», извивающуюся, неумолимо наползающую на человека тварь. В такую войну не поиграешь, такую войну никому не захочется повторить. Война, о которой рассказывается в романе «Прокляты и убиты», вызывает не гордость, не тягу повторить подвиги отцов, а омерзение и ужас. Этого, наверное, и добивался Астафьев, много раз говоривший, что чем больше мы будем врать про войну прошедшую, тем быстрее приблизим войну грядущую.
«Я пишу книгу о войне, чтобы показать людям и прежде всего русским, что война – это чудовищное преступление против человека и человеческой морали, пишу для того, чтобы если не обуздать, то хоть немножко утишить в человеке агрессивное начало», — объяснял Виктор Петрович в 1995 году одному из своих читателей, «уличающему и обличающему» писателя.
В 86-м году Астафьев еще не начал писать «Прокляты и убиты», и не приобрело нынешний размах победобесие, а Булат Окуджава написал стихи:
Слишком много всяких танков, всяких пушек и солдат.
И военные оркестры слишком яростно гремят,
и седые генералы, хоть и сами пули льют, —
но за скорые победы с наслажденьем водку пьют.
Я один. А их так много, и они горды собой,
и военные оркестры заглушают голос мой.
Будто сегодня написано…
В начале девяностых, помню, я прочитала где-то, что в Прибалтике провели акцию уничтожения военных игрушек, и я, молодая мама недавно родившегося мальчика, мечтала, чтобы мой сын вырос без войнушек, пистолетиков, пулеметов и проч. И какое-то время мы не покупали ребенку ничего военного, правда, потом убедились, что это не решает проблему — дети играли в войну и без фабричных игрушек. Но тогда казалось, что никаких войн больше быть не может — Запад, оказывается, не хочет воевать, с Америкой и Европой можно дружить.
Призывы к пацифизму и антимилитаризму могут показаться наивными, а может, и кощунственными в дни празднования Победы. Ведь если признать, что любая война — это ад, сорвавшийся с цепи, дьявольская пляска на костях, предельное для мира выражение падшести и зла, что для христиан недопустимо сопротивление этому злу силой или допустимо лишь ненасильственное сопротивление, тогда за что погибли герои, которых мы вспоминаем, чествуем, которым ставим памятники? Не хотите ли вы, пацифисты и антимилитаристы, сказать, что они погибли зря, напрасно?
И никто не спросит тех, кто погибал на полях Великой войны, кости многих из которых до сих пор рассеяны по нашей земле, поросли травой, а кое-где закатаны асфальтом — согласились бы они отдать свои единственные жизни ради того, чтобы их портреты несли потомки под ярким майским солнцем, а потом садились бы эти потомки в иномарки, обклеенные безумными девизами «на Берлин», «если надо — повторим», и ехали на природу пить водку и закусывать шашлыками, мусоря кругом, но гордясь собой и победой, к которой они не имеют никакого отношения?
Я думаю, что единственное, может быть, ради чего кто-то из погибших и искалеченных и согласился бы пожертвовать своей жизнью или способностью ходить, видеть и слышать, то ради того, чтобы ничего подобного больше ни с кем не повторилось. В малоизвестном широкой публике романе американца Далтона Трамбо «Джонни получил винтовку» (предисловие к русскому переводу которого написал В. Астафьев) главный герой, лишенный на войне рук, ног, лица, слуха и зрения, пытается говорить с окружающими при помощи азбуки Морзе — стуча головой о подушку. И о чем же он просит их?
«Выпустите меня, сигналил он, выпустите меня отсюда! Я не доставлю вам особых хлопот. Заботиться обо мне не нужно. Сам прокормлюсь. Я могу работать, как всякий другой. Снимите с меня ночную рубашку, сделайте стеклянный ящик и возите меня в нем повсюду, куда люди приходят развлечься или поглядеть на всякие ужасы. Возите меня в этом стеклянном ящике по пляжам и сельским ярмаркам, показывайте на церковных базарах, на аренах цирков, на карнавалах.
(…) Взгляните на эти медали, они настоящие, может, из настоящего золота; приподнимите крышку ящика, и в нос вам шибанет смрадным духом славы.
(…) Показывайте меня в школах, во всех школах мира. Разрешайте детишкам подходить ко мне, что тут плохого? Сперва они, пожалуй, будут кричать и по ночам видеть кошмары, но потом привыкнут, потому что должны привыкнуть, а лучше всего приучать к этому сызмальства. Соберите их вокруг моего ящика и скажите им — девочки и мальчики, подойдите-ка поближе и посмотрите на вашего папочку. Подойдите и взгляните на себя самих. Скоро вы вырастете и, вместо того чтобы стать большими и сильными мужчинами и женщинами, станете такими, как он. Вам предоставят возможность умереть за родину. Но, быть может, вы не умрете, а вернетесь домой вот такими, как он. Ибо, милые детки, умирают не все.
(…) Повезите меня по колледжам и университетам, по академиям и монастырям. Созовите девушек, здоровых и красивых девушек. Укажите на меня пальцем и скажите — вот, девушки, ваш отец. Еще прошлой ночью этот парень был сильным. Вот ваш маленький сынок, ваш младенец, плод вашей любви, ваша надежда на будущее. Взгляните на него, девушки, и вы не забудете его. Взгляните на эту глубокую красную рану — в этом месте, девушки, у него было лицо. Дотроньтесь до него, девушки, бояться нечего.
(…) Созовите всех молодых ребят и скажите им — вот ваш брат, вот ваш лучший друг, вот вы сами, молодые люди. Это весьма любопытный случай, молодые люди, нам известно, что там, внутри, заключен мозг. Фактически — это просто кусок живого мяса вроде того среза мышечной ткани, который мы прошлым летом сохраняли живым в лаборатории. Но тут перед вами совсем другой кусок мяса, ибо в нем, помимо всего прочего, содержится еще и мозг. Теперь слушайте меня внимательно, юные джентльмены. Этот мозг думает. (…) Он немой и беспомощный, но все-таки живой. Вот ваше будущее, вот осуществление ваших светлых и дерзких мечтаний, вот чего так усердно добиваются ваши лидеры. Хорошо подумайте об этом, юные джентльмены. Взвесьте все до конца, после чего мы продолжим изучение истории варваров, погубивших Рим.
Повезите меня в города, где есть парламенты, и рейхстаги, и конгрессы, и палаты представителей. Я хочу побывать там, когда они станут говорить о чести и справедливости, о демократии для всего мира и о самоопределении народов. Я напомню им, что не имею языка и не могу выпятить им изнутри щеку, тем более что и ее у меня нет. Но у государственных деятелей есть языки. Есть у них и самоуверенность. Поставьте мой стеклянный ящик на стол спикера так, чтобы при каждом ударе молотка он позвякивал. А потом пусть себе говорят про торговую политику и эмбарго, про новые колонии и старые распри. (…) Пусть поговорят о расширении производства боеприпасов, и самолетов, и боевых кораблей, и танков, и ядовитых газов — все это нам очень нужно, без этого нам никак не обойтись, да и как, черт возьми, защищать мир? Голыми руками, что ли? Пусть они вступают в блоки и союзы, пусть заключают пакты о взаимопомощи и гарантируют чей-то нейтралитет.
(…) Повезите меня по вашим церквам, по вашим величественным соборам, которые через каждые пятьдесят лет приходится перестраивать, потому что войны разрушают их. Пронесите меня в моем стеклянном ящике от портала до алтаря, к которому столько раз проходили короли, священники, невесты и дети-конфирманты, чтобы поцеловать осколок дерева от того самого креста, на котором было распято тело человека, на чью долю выпало счастье умереть. Поставьте меня высоко на ваших алтарях и взывайте к Господу — пусть смотрит на своих милых, возлюбленных чад, пристрастившихся к убийству. Помашите надо мной кадильницей с ладаном, запаха которого я не восприму. Пролейте на меня священное вино, вкуса которого я не почувствую. Бубните надо мной молитвы, которых я не услышу. Проделайте все старинные обряды, для совершения которых у меня нет ни рук, ни ног. Затяните хором аллилуйю, которой мне не спеть. Пойте громче, пойте звонче, пойте для меня, идиоты вы этакие, ибо я знаю правду, а вы, идиоты, не знаете ее…»